На вопросы ведущего "Пятого этажа" Би-би-си Александра Кана отвечает научный сотрудник лондонской Школы восточных и африканских исследований Алишер Ильхамов и эксперт по странам Средней Азии Аркадий Дубнов.
Александр Кан: Шавкат Мирзиёев - победа ожидаемая, предсказуемая. Результат - около 87%, и такое впечатление, что выборы в Узбекистане - проформа, с заранее известным результатом.
Алишер Ильхамов: Судя по всему, Узбекистан снова вошел в период пактов, с чего в свое время и Каримов начинал. Он не был ярко выраженным авторитарным лидером, скорее всего, заключил определенное неформальное соглашение с наиболее влиятельными фигурами в республике - начало его президентской карьеры.
Примерно такую же картину мы сейчас наблюдаем и с Мирзиёевым. Он еще не на 100% контролирует ситуацию в стране. Он контролирует ее, постольку поскольку пользуется определенной поддержкой или согласием со стороны по крайней мере двух-трех других влиятельных лиц в стране. Прежде всего, председателя Совета национальной безопасности Иноятова и заместителя премьер-министра Рустама Алиева. Я бы еще добавил министра иностранных дел Камилова. Складывается такая коалиция, которая поддерживает кандидатуру Мирзиёева.
А.К.: То есть никакого противодействия в среде высшей номенклатуры узбекской Мирзиёеву не было. Что же представляет собой новый президент? Через полгода ему исполнится 60 лет, и, судя по скупым строчкам биографии, начинал он как типичный представитель советской партийно-хозяйственной номенклатуры. Что мы знаем о Мирзиёеве помимо официальной биографии?
Аркадий Дубнов: Я не специалист по узбекским кланам, но полагаю, что не стоит сегодня рассматривать наследование, преемничество Мирзиёева в качестве результата борьбы кланов. Дело в том, что узбекская элита сумела консолидироваться на каких-то других основаниях, поскольку ничего не произошло непрогнозируемого с того момента, как мы узнали, что у Ислама Каримова что-то произошло со здоровьем. И первые же прогнозы были именно такие, какие мы сегодня видим в результате расклада уже формально складывающегося руководства или абриса этого руководства.
Мы не знаем никаких свидетельств того, что происходила определенная схватка за власть в эти дни, когда решался вопрос о наследовании Каримова. Вы там, может быть, немножко оговорились - Нигматилла Юлдашев не был соперником Мирзиёева, он вообще даже не успел стать преемником, потому что взял самоотвод еще до того, как решился вопрос о власти. Именно в этот момент он взял самоотвод, что само по себе было нарушением конституции Узбекистана, поскольку там вообще не прописана процедура какого-либо самоотвода.
А.К.: Тем не менее он был назначен исполняющим обязанности после смерти Каримова, что само по себе в авторитарных государствах воспринимается как очень серьезный знак того, что человек, назначенный и.о., по все видимости, будет официальным преемником.
А.И.:Мне кажется, какие-то неформальные группировки, которые контролируют ситуацию, существуют. Они не имеют такого регионального характера, как в прошлом. Раньше говорили - самаркандские, ташкентские, ферганские. Этого сейчас нет. Клановая борьба складывается на высшем уровне, там нет региональной принадлежности. Вокруг определенных фигур, определенных структур. И, насколько я знаю, у Мирзиёева были очень тесные отношения с зам. премьер-министра, которые до сих пор, я полагаю, остаются на некоторое время с Азимовым, с бывшим спикером парламента, такая тесная компания, внутри которой есть определенное доверие.Что касается Иноятова, он стоит особняком, и, видимо, тут какое-то соглашение каких-то паритетов. На то, что каждая сторона получает какую-то автономию действий. И они получили автономию в гораздо большей степени, чем они имели при Каримове. Иноятов сейчас фактически хозяин в сфере безопасности в стране, и он делает так, как считает нужным. Я даже не думаю, что он согласовывает свои действия с нынешним новым президентом.
Азимов тоже получил определенную автономию, какой-то карт-бланш проводить какие-то реформы технократического плана. Недавно была обещана вторая реформа валютной системы, может быть даже введут более свободную конвертацию узбекского сома. Это такое пактовое соглашение.
Структура, которая сейчас управляет страной, - через какое-то время, если нас история чему-то учит, или вспомним начало правления Каримова, который тоже начинал с этого, но через какое-то очень короткое время мы видели его конфликт с Мирсаидовым, очень влиятельной фигурой в то время, и в итоге Каримов смог консолидировать власть в своих руках и дальше все больше закручивал гайки.
Сейчас все складывается в рамках разделения властей неформального членами этой структуры, но через какое-то время, я думаю, Мирзиёев будет склонен, по логике вещей авторитарных режимов, а это до сих пор остается на сегодня авторитарной системой, он будет стараться консолидировать власть в своих руках. И в какой-то момент очень вероятен конфликт с членами этого пакта.
А.К.: Давайте поговорим о том, как новый президент будет выстраивать внешнюю политику страны. Что нам следует ожидать?А.Д.: Мне кажется, что изменения во внешней политике будут самым простым ресурсом, который сможет использовать новый президент для демонстрации своего нового курса. Просто потому, что это наиболее достижимый инструмент, - стоит только продемонстрировать, что Мирзиёев отбрасывает какие-то личностные фобии, пристрастия, злопамятность по отношению к Москве, к ее официальным представителям, ушедшим либо еще действующим, которые питали Каримова всю его сознательную политическую жизнь.
Мы помним, что у него было много обид на Москву. Стоит только это отбросить, как обнаружится, что по конкретным направлениям сотрудничества все можно быстро наладить, исправить, создать, пустить из России какого-либо рода бизнес, дать ему возможность, конвертировать валюту чтобы можно было свободно, что было невозможно при Каримове, и не только для российских компаний.
Но самое главное, что сегодня будет делать Мирзиёев - это очень быстро окупится, если он сумеет восстановить отношения с ближайшими соседями. Узбекистан граничит со всеми странами Центральной Азии, четырьмя постсоветскими странами и Афганистаном. И вот уже сегодня мы знаем, что состоялся телефонный разговор между Рахмоновым, таджикским лидером, и новым президентом Узбекистана. Они уже обсуждали ближайшие планы и так далее.
Самые тяжелые направления во внешней политике Узбекистана - это таджикское, дальше Кыргызстан, с Казахстаном особенных проблем, кроме как личных отношений с Назарбаевым, и не было. Ну и Туркмения, там тоже все решаемо. Это создаст очень серьезный задел для того, чтобы Узбекистану себя позиционировать как очень влиятельное, мощное, ресурсное государство, центральное геополитически и ресурсно в этом регионе.
Но при этом не будет никакого глубинного, принципиального, стратегического крена в сторону сотрудничества с Россией. Узбекистан не вернется в ОДКБ, он не будет демонстрировать стремления вступить в Евразийский экономический союз. Узбекистан будет налаживать двусторонние отношения с Россией, настаивая на том, что в первую очередь это будет выгодно и России, что она тогда свободна от необходимости согласовывать интересы с другими странами и так далее.
Концепция внешней политики, созданная Исламом Каримовым, остается абсолютно релевантной для всей узбекской политической элиты. Каримов ее создал, он ее воспитал. Никаких иностранных баз на своей территории, никакого участия в военных блоках, никакого участия узбекских военных за пределами узбекской территории и так далее.
Точно так же не будет резкого крена в сторону сотрудничества с США. Андижанская обида на Вашингтон осталась. Будет достаточно аккуратное укрепление по всем векторам внешнеполитических отношений, но не стоит делать из этого далеко идущие выводы. Узбекистан не окажется в чьем-либо кармане.
А.И.: В общих чертах я согласен. В то время как во внутренней политике мы пока не видим особых изменений, сохраняется статус-кво, но мы наблюдаем корректировки во внешней политике. Уход от того стиля, который представлял Каримов, - жесткий и порой высокомерный, особенно по отношению к соседям, бескомпромиссный. Мы видим сейчас потепление отношений с соседями. Не знаю, насколько это долговременный будет носить характер.
В отношении России идет сближение больше, чем это было при Каримове, хотя в последний год Каримов тоже старался воспользоваться кризисной ситуацией в России, чтобы увеличить экспорт плодоовощной продукции. Мы видели соглашения между Россией и Узбекистаном, в том числе в военной сфере. Но я тоже пока что не могу сказать, дойдет ли до вступления в ОДКБ, это будет предметом торга - по какому азимуту Узбекистан получит больше дивидендов. Пока что каких-то особых дивидендов он вряд ли может ожидать, особенно в экономическом плане со стороны России.
Одновременно мы сейчас наблюдаем сближение с ЕС. Камилов недавно посетил впервые за последние несколько лет Брюссель, пытаясь сблизиться с ЕС. Сейчас ЕС рассматривает принятие "текстильного протокола" в отношении Узбекистана, который был отвергнут Европарламентом из-за принудительного труда. Сейчас они готовы вроде бы этот протокол подписать. То есть они пытаются выстраивать многовекторную внешнюю политику, но ее окончательные контуры будут еще определяться в будущем.
Я хочу подчеркнуть, что это не только связано с курсом самого лично Мирзиёева. Как я говорил, в рамках этого пакта наиболее влиятельные фигуры, в том числе Камилов, министр иностранных дел, тоже получают какой-то карт-бланш для собственной инициативы. Частично, как минимум, последние инициативы внешней политики связаны с его личностью.
А.К.: Интересно, что никто из вас не упомянул Китай. Его влияние и роль в мире растут, и растут не по дням, а по часам.
А.Д.: Я бы не спешил сегодня свидетельствовать о росте влияния Китая не по дням, а по часам. Скоро господин Трамп займет Овальный кабинет в Белом Доме в Вашингтоне, и мы увидим, насколько велики ресурсы Китая противостоять новой политике "мирового жандарма". В Ташкенте, я согласен с Алишером, если главой МИД останется Камилов, такой опытный дипломат сумеет разобраться в хитросплетениях этой мировой схватки больших лидеров и понять, что у него могут появиться рычаги лавировать между тем же Пекином и Москвой с одной стороны и Вашингтоном с другой стороны.
Напомню, что Узбекистан, пожалуй, единственная страна Центральной Азии, которая до сих пор достаточно упрямо противодействовала на некоторых направлениях общему сотрудничеству в рамках Великого шелкового пути - экономического проекта пояса Шелкового пути, который конструируется Китаем.
Узбекистан противодействовал общим усилиям в рамках Шанхайской организации сотрудничества, ведомой Китаем, как известно, для урегулирования афганского вопроса. Именно Ташкент еще при Каримове отклонил этот тренд использования ШОС как главного инструмента афганского урегулирования. Поэтому я бы сказал, что самым интересным, самым непрогнозируемым и самым трудным для Ташкента будет выстраивание новых отношений с Китаем. И здесь я бы с интересом наблюдал за теми шагами, которые будет предпринимать новое узбекское руководство.
Новости по теме:
